На момент написания этой статьи прекращение огня между Россией и Грузией является, как говорят, в лучшем случае шатким, а в худшем – не стоит и той бумаги, на которой о нем было объявлено. Возможно, мы снова вернулись на стадию "замороженного конфликта", за тем исключением, что при оценке произошедшего обнаруживается, что фигуры на шахматной доске стоят в другом порядке.
Прежнего статус-кво больше нет. Что придет ему на смену?
Однако в первую очередь давайте оглянемся назад и четко уясним: вина лежит на обеих сторонах. Широкомасштабное применение силы Грузией и людские потери 7-8 августа были катастрофой и имели диспропорциональный характер. Более того, очень важно понимать тот факт, что хотя Южная Осетия и является юридически территорией Грузии (чего Россия никогда не оспаривала), большинство жителей Южной Осетии не хотят, чтобы их республика входила в состав Грузии.
Сейчас, после уничтожения Цхинвали это большинство стало еще больше. Поэтому, хотя в данном случае и можно говорить о стратегическом просчете, в первую очередь речь должна идти о моральной вине. Но действия Грузии нельзя назвать неспровоцированными. Сепаратисты из Южной Осетии как задолго до 7 августа, так и непосредственно в тот день применяли силу против грузинских подразделений и населенных пунктов. Российская сторона, оказывавшая им военную и экономическую поддержку, тоже несет ответственность, а роль российских "миротворцев" в событиях 7 августа до сих пор остается неясной.
Заявления России о проведении гуманитарной операции звучат абсолютно лживо. Российская сторона, которая перенесла военные действия вглубь Грузии и разрушила город Гори, хорошо понимает, что ей не избежать обвинений в агрессии и в том, что она мало ценит человеческие жизни.
Однако ее это не беспокоит. России нужно уважение (то есть признание ее статуса великой державы), а не одобрение. Вместе с тем, остановившись там, где она находится сейчас (если она действительно остановилась), Россия, выглядящая нелицеприятно, все равно может сорвать аплодисменты некоторых европейских стран, которые забывают о принципах при общении с ней. Россия, являющаяся моральным банкротом, сыграла эту партию превосходно.
Слова министра иностранных дел Великобритании Дэвида Милибэнда о том, что Россия возвращается в свое советское прошлое, вряд ли расстроят того человека [то есть Путина], который сказал, что распад Советского Союза был величайшей геополитической катастрофой двадцатого века. Наоборот, Путин может воспринять эти слова как комплимент. Тем временем Дмитрий Медведев (который многим на Западе теперь кажется еще больше похожим на марионетку, чем они думали раньше) тоже стремительно лишается имиджа "либерального юриста", которым его отчаянно хотел наделить Запад.
Висит ли он на ниточках, или нет – он быстро учится... однако учит он, возможно, неправильные уроки. Кроме того, он начинает понимать, что руководит всем не он – пусть даже раньше он и подвергал этот тезис сомнению. Итак, будь то прекращение огня или продолжение войны (об этом поступают противоречивые сообщения), сейчас, когда униженная Грузия силой изгнана из Южной Осетии и Абхазии, Россия легко одержала победу. За исключением, может быть, одного. Россия, возможно, и выиграла эту битву, однако она может проиграть войну. Даже если Запад и не сделает ничего конкретного в ближайшее время (например, вопрос об исключении России из "большой восьмерки" ничем еще серьезно не рассматривается), все больше и больше людей будут приходить к выводу о том, что Россия представляет собой опасность и несет угрозу данному региону и Европе. А это, несомненно, не отвечает долгосрочным интересам России.
Однако Россия часто действует вразрез со своими собственными интересами, при попытке угадать ее следующий шаг или понять, как она будет воспринимать шаги других сторон, нельзя применять модель "рационального игрока". Часть вины за это лежит и на Западе. Принятое на состоявшемся в апреле в Бухаресте саммите НАТО неопределенное решение – дать Грузии (и Украине) гарантии вступления в Альянс, однако не включать их в План действий по подготовке к членству в НАТО – выглядело уместным в тот момент, оно должно было удовлетворить всех, однако теперь оно, судя по всему, дает обратный результат. Грузия не получила четких указаний о том, что она должна делать для того, чтобы вступить в НАТО, не менее важно и то, что она не получила указаний о том, что она делать не должна. Если бы у нее были такие указания, то, возможно, г-н Саакашвили не стал бы делать те необдуманные шаги, на которые он пошел 8 августа. Теперь же все упорные и заслуживающие похвалы усилия, приложенные Грузией к достижению установленных НАТО критериев, могут оказаться затраченными впустую. Россия не будет прямо наказана за эти события (потому что она не может быть наказана), по крайней мере в ближайшем будущем. Но этого нельзя сказать о Грузии: ее вступление в НАТО кажется менее вероятным, чем когда-либо, несмотря на достойный прогресс в борьбе с коррупцией и военной реформе.Однако более отдаленные перспективы могут оказаться более вероятными, особенно в том случае, если изменится карта Грузии. Если в результате данного кризиса возникнет более стабильная Грузия, то она будет более привлекательной для НАТО.
Кроме гибели невинных людей, которой можно было избежать, одним из наиболее удручающих моментов последних дней можно назвать отсутствие интеллектуальной честности. Вместо того, чтобы изучать мотивы и реальные факты, и российская и грузинская стороны начали выхватывать нужные им куски из целостной картины и использовать их для подкрепления своих националистических идеологий. Сторонники России и русофобы так же приняли в этом участие, легко игнорируя зверства, совершенные "другой стороной" (так в тексте – прим. перев.). Обе стороны вели себя лицемерно и, что еще хуже, активно употребляли слово "геноцид" – которое даже отдаленно нельзя применить к этой грязной маленькой войне.
В любом случае, как бы ни развивались теперь события на Кавказе, отношения между Россией и Западом (и смотрящими в сторону Запада ближайшими соседями России) должны быть обязательно пересмотрены всеми.Джеймс Никси – эксперт по российской внешней политике и Южному Кавказу, координатор программы России и Евразии Королевского института международных отношений (Чэтем-Хаус), Лондон.Мнение автора может не совпадать с позицией редакции